Ну вот и закончился очередной ужасный год. Что же ждёт нас в следующем, 2024-м? Может быть, наконец-то наступит Золотой век? Или придёт мезозой? Но пока что каждый день – каждый! – грозит закончиться очередной зимой.
Представим же вам прогноз на следующий год:

1) В этом году на планете Земля не останется ни одного человека, который бы знал о существовании Интернета. Из этого не следует, конечно, что о нём вообще забудут, просто теперь он будет служить исключительно для навигации между мыслящим, страдающим и страданием преодолеваемым в пространстве человеческим родом и населяющими его существами. Им больше никто не будет пользоваться. Зачем? Да просто потому, чтобы лишний раз не расстраиваться. Это нормально.

2) Люди вообще перестанут друг друга узнавать. Даже если кто-нибудь окажется поблизости, то всё равно не поймёт, кто это такой. Сегодня здесь американец, завтра – норвежец, а послезавтра, возможно, окажется китаец. Какая разница, зачем это нужно?

3) На планете будет один Единственный Человек. Этого человека назовут Великой Мышью. Она будет такой страшной, какой не были ещё никогда. Будет мучить человечество и разлучит его с Интернетом. Все связи людей с электронной почтой и информационной торговлей будут прерваны. Никто не сможет никому позвонить по телефону. Люди будут разговаривать друг с другом только телепатически. Скажут, раз компьютер не работает, значит, и денег нет. Вместо телефона будут использовать автомат.

4) Те, кому удастся спастись, начнут двигаться вспять во времени. Они будут повторять всё сначала, но с маленьким отличием – когда им будет казаться, будто они всё время двигаются вперёд, на самом деле они будут двигаться назад. Всё, к чему они прикасались в жизни, будет съедено, опошлено и превращено в удобоваримое кормление для котов. В результате они исчезнут. Среди последних погибнет и Великая Мышь. Мы не можем сказать, когда это случится – в этот год или в следующий.

5) Возникнет общество, состоящее из одних только котоподобных. Эти чудища очень быстро размножатся. Коты будут есть всё, до чего смогут добраться – от радиоактивных отходов ядерного взрыва до человеческих мозгов. И так будет продолжаться до тех пор, пока у котиков не закончатся продукты. Тогда они просто начнут пожирать друг Друга. По всей Земле начнётся массовое уничтожение мышей. При этом нельзя будет различить, кошка съела мышь или мышь съела кошку. Нет никакого смысла говорить, кого из них съели первыми.

6) Наконец наступит последнее на Земле время – Новый Арарат. Может показаться, хуже уже ничего не может быть. Но, как это часто бывает, реальность окажется ещё ужаснее. Армагеддон начнёт транслироваться по Интернету с помощью компьютера, вмонтированного в зад Национального Антивирусного Агентства. Процедура называется «Процесс Ошибки». Любая ошибка будет незамедлительно усиливаться. Ошибиться может любой. Кто-нибудь случайно нажмёт на первую попавшуюся кнопку, запускающую Процесс Ошибок. Шума будет столько, словно на вас летит ковчег с Моисеем. Поднятые ложной тревогой автомобили с полицейскими умрут под огнём, спрятанные за двумя слоями оберточной бумаги микроволновые печи превратятся в пылающие адские печи, телефоны не станут отвечать на вызовы, потому что кому-то пришло в голову, помимо всего прочего, установить там VGA-порт, по которому будет осуществляться телеконференция с Чёрной Дырой, матка Великих Мышей начнёт зачатие. Позже никто так и не узнает, от кого именно.

7) Новые поколения солдат, увлечённые жаркими дебатами, будут не в состоянии понять, за кого они сражаются. Когда речь зайдёт об этом, они с горя начнут биться головами о стены.

...Но рано или поздно зима закончится. Наступит лето. Белая мышь наконец насытится. Доев всю самую вкусную еду на свете, она отправится на свалку. Грядущие годы станут для неё благословенным временем отдыха и восстановления. А пока она залечивает раны, нанесённые ей котами. У неё наступят настоящие золотые дни. Следующее большое наваждение Мыши случится уже в 2025 году.

Лето - это самое прекрасное время года. Я не знаю, почему так происходит. Но я знаю, что в это время года все вокруг становится лучше. Когда солнце уже не греет так сильно и на деревьях появляется листва, мы с братом ходим по городу, который становится таким же странным и сюрреалистическим, как и наш дом в Хихоне. Мы навещаем наших родственников и друзей. То тут, то там висят фотографии молодых родственников, которые теперь живут в далеких краях. На месте построенной статуи Будды – я иногда помню о том, какой она была в детстве, – теперь какой-то уродливый фонтан с неестественно извивающимся шлангом. Примерно в середине июля я совершаю прогулку в самарском автобусе – и уезжаю отсюда.

Мне уже девятнадцать лет. У меня теперь своя жизнь, полная сюрпризов. В ней много солнца, ветра и неба.
Каждый день я просыпаюсь рано утром, чтобы доехать до места своей работы – это дом старой советской эпохи, весь обклеенный афишами с надписью: «Автостанция Самара – Рама – БАМ – 738». Автобус останавливается возле бетонного столба, где сходятся все городские дороги.
Обратно я добираюсь на велосипеде, гандикап которого не превышает 70 км/час. Через некоторое время я пересаживаюсь на автобус и еду по тихим улицам, за окном которых видны зеленые поля, на которых пасутся дикие лошади. Летом, в жару, эти поля иногда меняют свою форму, превращаясь то в море, которое мы видим из окна электрички, а то и в городские кварталы, убегающие за горизонт. Иногда на полях видны многоэтажные деревянные дома, иногда – поле, покрытое невысоким кустарником и какие-то холмы, похожие на швейцарские.
Жители этих мест, особенно жители сельской местности, похожи на тех странных азиатов, о которых я рассказывал, только более худые. Они похожи друг на друга до такой степени, словно их отлили из одного и того же бетона. Эти люди носят дхоти и кеды, имеют тонкие коричневые волосы и копна черных курчавых волос, заплетенных в косички. Их лица задумчивы и печальны. Мне кажется, они не любят солнце, предпочитая темноту. Эта любовь, однако, не мешает им продавать цветы на обочинах дороги, которую пересекаем мы все вместе. И еще они в шутку называют меня « заблудшей овцой» (в действительности это не совсем так, поскольку заблудились все мы, но я не говорю об этом, боясь показаться наивным и безнадежным).

Часто по дороге мне попадаются мелкие магазины, со множеством вывесок на разных языках, и я думаю о разных странах, про которые слышал от отца. Помню, я всегда мечтал о такой вот стране, которая называется « Отвага». Особенно мне нравилась рекламная надпись на одном из магазинов: «Иди к нам. Здесь тебя ждут удивительные приключения! Здесь будут книги, панданы и рисунки как доказательство правдивости наших слов. Волшебный вечер! Пирушка на всю ночь!» Тут же был указан адрес и телефон, по которому я мог позвонить. Родители сказали, это все пропаганда, придуманная западными экстремистами, мечтающими о создании нового мирового порядка, насаждаемого американцами. Никакой Отважии нет. Она не существует, сказали они. А если бы и существовала, нам бы не захотелось в ней жить. Мой интерес к стране Отважных постепенно утихал.

Наш автобус останавливается на конечной станции, и жители Самары выходят из него, многие в разноцветных футболках. Потом мы едем в горы, к тому самому месту, откуда наши предки пришли в этот мир. С холма открывается потрясающий вид. Кажется, сейчас из-за облака покажется солнце и все будет как раньше. От этой мысли становится грустно. Неужели когда-нибудь и эта земля станет такой же безжизненной и мертвой, такой, каким был когда-то этот чужой мир? Да, я говорю про те земли, по которым проходит трасса самарского автобуса. Наверно, лет через сто здесь вырастет новый город, будет расти город новый, другие люди, новые поколения. А пока остается только тоска. Может быть, она и является главной чертой жизни на этой земле. Ведь здесь, кроме картошки, ничего не растет.

Иван Твороговский, кандидат биологических наук

Газета « Новый Век» публикует все самое свежее и интересное, прежде всего о кулинарии и иностранной рекламе. Ее открывает экстренное сообщение « NOME SEAL SCRAME», что в переводе значит " Сбудется мечта идиота". В нем говорится о необычайном факте: в московском метро, где до революции были только сортиры, сегодня появились рестораны быстрого питания, где еда готовится за считанные минуты. В каждой такой пиццерии можно одновременно съесть фуа гра, пятьдесят разных сортов сыра и пятьдесят разных видов салатов.
С особенной смелостью авторы проекта рассказывают, что размеры тарелок в них таковы, что при одной мысли о них у человека может появиться позыв на рвоту. В некоторых ресторанах такое происходит на 55% чаще, чем у любого из других средств массовой информации.

Рецепт одного такого блюда приводит А. Зайцев:
« В пакете под названием " Завтрак для героев" сохраняются внутренности большого барана, которых надо запечь в микроволновке. Этот фарш помещается в черный кофе, обогащенный солями свинца, потому что именно свинец придает ему неповторимую сладость и вкус. Теперь надо присыпать сухари с отрубями вместо картофеля маргарином и суфле из птичьего молока - и вуаля! Повар- самурай уже впряжен в неторопливый волнорез, лежащий на своей половинке яслей в холодной шведской деревне… Теперь добавляем немного сваренного вкрутую яйца, пару кристаллов карбоната кальция ( по 100- 100 г на тарелку) и до кучи польем этот эрзац- завтрак порфирином…Я лично готов съесть один такой фарш за один присест.»

В других ресторанах жарят бананы, кексы, жареную картошку, грибы и многое другое. « Сегодняшний среднестатистический москвич ест примерно 500 калорий в день. Если довести ежедневную норму потребления калорий до 2000, то через три года в Москве не останется ни одного человека с нормальным весом, – пишет К. Кузьмин. – Вот такая технологическая перспектива видится авторам проекта».



Иван Иванович Иванов, безработный писатель

Я в свободное время сочиняю стихи. Мои гонорары невысоки, потому что « Новый Век» идет только ночью. Ночью нет рекламы, нет мобильных телефонов и нет Интернета. Но зато нет рекламы зубной пасты и содовой. Читая « Новый Век», вы не видите рекламы, зато вы хорошо видите меня. С точки зрения рекламодателей - это прекрасный пиар. Многие психи смотрят по утрам телевизор и ждут, что на их улице случится нечто экстраординарное. Так и оказывается: некоторые становятся жертвами китайских террористов, которые считают, что именно телевизионная реклама помогает им стать супербандитами. Некоторых избирают губернаторами. Остальные улетают в космическое пространство и там ждут марсиан.
...Самые необычные вещи происходят ночью, и именно ночью самый кайф, самый моральный бум.
Я пишу патриотические стихи и пьесы. ( Реальный литературный критик, Кеплер из « Новейшего времени», называет их « примитивным националистическим бредом»). Иногда моя работа мне нравится - я делаю стихи про чудо и настоящую Россию, например, в котором воскресают из мертвых Юрий Гагарин, Александр Блок, Сергей Есенин и прочее. Иногда нет. На это и будут тратиться мои сублиминальные эндорфины. Ещё я употребляю кровь единорогов. Но в остальном у меня просто творческий кризис.
Стихи и пьесы не так важны, как мое ощущение реальности и русской души. Но и на это нужны деньги. Где их взять, кроме как не за рубежом? Я и устраиваюсь сейчас туда переводчиком. Так что, ребята, ничем не могу помочь...
Эндорфины кончились. Начались клипы и реалити- шоу.

Если вы думаете, что мир так крут и велик, то вы очень ошибаетесь. Все это полная туфта. Если копнуть чуть- чуть глубже, оказывается, что это просто серый подвал, битком набитый всякими штуками, которые люди называют вещами.

Но иногда кому- нибудь хочется, чтобы весь этот хлам исчез из виду. И тогда он выключает телевизор, садится за руль своего « Ягуара» и устремляется вперед. Но перед тем, как развернуться и уехать прочь, он некоторое время любуется происходящим вокруг, чтобы запомнить, какие у всего этого есть названия. Так появляются названия этих вещей.

Называть можно все что угодно, даже самое отвратительное. Но у некоторых слов существует совершенно особая энергетика.

Вот, например, простейший пример - слово « адвокат». Адвокат, разумеется, имеет некоторое отношение к юридической практике. Это, так сказать, спикер парламента, ходящий по жизни и ворошащий людям их гнилые сны.
На свете существует так много вещей, называемых « адвокат». Это шприцы, пистолеты, кресла и — это слово особенно нравится мужчинам — всевозможные пиджаки, панталоны, галстуки и даже портупеи. Но все они, естественно, являются не чем иным, как просто оболочками сознания, и потому не имеют никакого отношения к этому самому адвокатскому в целом.

Есть еще много названий и смыслов, которым можно найти применение в мире. И этим смыслом является, к примеру, слово « менеджер». Это человек, который занимается тем, что следит за исполнением всех правил и указов, лежащих в основе его работы, делая все возможное и невозможное, чтобы каждая крупица этой гигантской пирамиды законов и идей выполнила свою функцию.
В хорошем значении это слово, конечно, используется для обозначения исключительно хороших людей, вроде пастуха, несущего свой мирный жребий в глухих горах. Но существуют и другие названия, особенно темные, где понятие « менеджер» имеет смысл совсем другой. Там менеджер — это просто плохой полицейский, назначенный властями специально для того, чтобы следить за тем, чтобы последний из овец не сбежал с выделенной ему территории. Причем именно что следить, а вовсе не чтобы защищать овец от волка. Это настолько зловещий и исполненный темных сил аспект менеджмента, что никто, кроме настоящего англиканского священника, даже не желает о нем говорить.

Ещё есть слово « компьютер», которое, как это ни странно, имеет отношение к программированию — ведь когда человек проходит в своих сновидениях по заколдованному кругу, он постоянно пытается найти выход. Но выход из замкнутого круга, как выяснилось, имеет только программный код. К счастью, на свете есть такой загадочный термин — « программный демиург». Именно он в конечном итоге и решает проблему.

Некоторые названия вообще лишены всякого смысла. Например, названия телевизоров и автомобилей. Произнесите их и сразу поймете, что у них нет никакого звука. Поэтому их смысл утерян. Или названия еды. После произнесения этих слов ничего нельзя есть. Есть абсолютно невозможно. То же самое с названиями чайников, стаканов и блюд. То же самое со словами, которые показывают на экране. Вы можете открыть любую книгу, взять первую попавшуюся страницу и прочесть: « Мой чайник. Как он хочет быть чайником, но никак не хочет быть стаканом...» Или взять любую другую книгу. « Моей чайнице девяносто лет. Она по- прежнему прекрасна. А еще она мечтает о чем- то несбыточном, но я знаю, что она мечтает о тебе, мой маленький черный самовар». Вот эти слова, которые кажутся пустыми и бессмысленными, представляют собой определенную энергию, которая почему- то способна связывать и удерживать вместе два разных мира – реальный и мир виртуальный. Такое очень часто бывает в кино. Когда внезапно приоткрывается дверь в подвал, за которой скрыто нечто иное. Или в сказке. И, открыв дверь, герой оказывается в другом мире.

Но есть еще одна версия, которая гораздо ближе к правде. Существует так называемая Даосская мантра – та самая фраза, которая вместе с пятью слоганами, « А- а- А- А! Я- Я- Я!» способна устроить такой специальный психический импульс, который соединит реальный и виртуальный миры.
Поэтому будьте осторожны со значениями слов. В любом случае, если вы по- настоящему хотите двигаться к счастью, все слова должны быть исчерпаны. В крайнем случае их можно заменить на китайские иероглифы. Именно так чаще всего и поступают художники.

Кошка - это древняя скотина, которая живет с людьми! Я… Мне иногда бывает страшно. Очень страшно. Во сне так страшно. Хочется уйти от людей.
А потом… Ну, в общем, потом она уходит. Но она… Она уже не одна. У нее появился маленький зверек. Малюсенький такой. Кошка его кормит. Видишь? Это котенок. Кошка его выкармливает, а котенок ее охраняет. Он такой… Он красивый. И серый. Он такой же, как я.

Я просыпаюсь, а у меня в руках — ЭТО. Вернее, у меня ее хвост. Я… Я не знаю, что делать. Кошка все время улыбается. Знаешь, какая у нее улыбка? Смотришь на нее и… Ну, в общем, будто она хочет сказать: давай я с тобой поиграю. Только не в орлянку, а в… Я не знаю, во что! Я вижу на стене какое-то слово. А кошка улыбается — давай его вместе напишем. Мы там поставим подпись. И все. И рука уже сама берет перо, и ставит вторую подпись, и еще одну. И я что-то пишу.
И вот мы с кошкой пишем, а рядом стоит стакан с молоком. Очень вкусное молоко. И вот… И вот вдруг я просыпаюсь. И вместо стакана с молоком вижу перед собой ЭТО.

Все изменилось. Теперь я кошка. А кошка — это я. И у меня есть хвост. Все остальное у меня тоже есть. Даже уши. Это как-то непонятно… Но ничего. Я еще смогу вырасти. И котят у меня будет столько, сколько захочу…

Но что это?! Опять… Опять эти звуки! Как будто какое-то огромное животное бьется в железную дверь… Слышишь? Опять эти звуки! Это — звонок! Вот оно! Спаси меня! Спаси! Спаси меня!! Это ТА-а-а-а-а-а-а-а!!! Закрой глаза! Закрывай же!!!

Я здесь… ты здесь… Мы здесь… Бежит мышь… Что такое мышь? Наверно, это кто-то маленький…
Мы убегаем от кого-то большого… Может, от волков… Волк — это такой большой зверь. Он на самом деле существует… Он только на самом деле никого и ничего не ест. Он всех просто гонит и гонит на выход… Он всегда такой. А у мышей нет выхода. Вот они и стараются бежать в разные стороны, в какую-нибудь щель… Куда мы бежим?
Это троллейбус… Ты видишь троллейбус? Смотри! У троллейбуса есть две дверцы. Они всегда открыты. А мы бежим в третью…
...Мы с тобой едем в троллейбусе. Ну конечно… Это же твое любимое место в городе! На дверях нарисована эмблема Клуба анонимных алкоголиков. Или нет. Это эмблема Клуба анонимных безалкогольных аналитиков. Ты ведь не пьешь, я знаю. У тебя есть рекламная брошюра клуба — там написано, что тебе помогает...
Спаси меня! Спаси! Спаси!!!

Опять эти звуки… Что это? Это маленькие мышата. Они пищат и царапаются в дверь троллейбуса. Совсем маленькие. Ноль целых, ноль десятых… И они хватают людей… Людей? Да-да. Это мы, которые едут в троллейбусе. Что мы делаем? Не кричим. Мы шепчемся.
А мыши кусают нас. У них острые и холодные мордочки. А еще у них острые зубки. И веселые коричневые глазки. Я даже не знаю, как их зовут. Они — моя семья.

А что мы делаем в троллейбусе? Мы наблюдаем за мышами. А мы любим мышей? Это хорошо. Они — наши близкие друзья. А мы — ваши друзья? Вы — наши родные братья? Не мы же сами любим вас? Или вы все это время ненавидели нас? Если бы вы могли, вы бы вцепились в нас и задушили нас. Но вы этого не делаете.
Не бойтесь. Вы боитесь мышей. А это очень плохо. Бояться надо себя.

А люди? Кто они? Мы — эмигранты из России. Беженцы из России… Но люди ведь — это мы сами? Просто мы бежим от этого? Мы бежим от самого себя? Нет, за нами гонятся люди в форме с автоматами. А они ведь тоже не умеют улыбаться. Они делают только одно — стреляют по мышам… Они ненавидят мышей… Нет, не только. Они ненавидят и людей… Нет, они просто никак не могут смириться со своим положением.
В этом и есть их главная трагедия… Когда люди приходят в этот мир, чтобы выживать, они первым делом убивают друг друга… Посмотрите на свой мир. Он такой же: агрессия, разочарование, разочарования… Кто его создал? Люди? Или мыши? Или мы сами? А в чём разница? Одни и те же люди постоянно сражаются друг с другом.

Вы как хотите, а я встаю. Пора…

Пробуждение - это всегда тяжело. Это больно. Это страшно. Это глупо. Но это все те же знакомые и дорогие нам человечки. Те самые, что смотрят по телевизору свою любимую передачу «Канал 302». Нам часто кажется, что эти люди нам более близки, чем телевизионные герои, но это не так. Это тоже одни и те же люди.

Я часто пользуюсь словом «кино» как метафорой для описания большинства наших отношений с людьми. Это, конечно, не точный эвфемизм. Фильм — это просто пустота, в которой разыгрываются сюжеты, взятые из нашего внешнего мира. Это все равно, что лечь спать голым под дождем. Это то же самое, что влезть в теплую ванну после того, как ты полчаса дрожал под холодным ветром в зимней куртке, да еще с буханкой черствого хлеба в руке. Кино — это просто проглатывание чужой информации, заполнившей тебе всю голову и лишившей тебя возможности думать.

Это все равно что лежать в поезде, отъехав от станции, на которой тебе предстояло выйти. Неважно, куда и в какой вагон. Все равно ты будешь совершенно один.

Кино — это вода. Кино — это мысль. Кино — это дыхание. Кино — это любовь. Что еще человеку надо? Кино.

Вернусь немного назад.

Помню, как-то на одном из наших семинаров по медитации мне пришло в голову сравнить кинокомедию про Деда Мороза и Ленина — я не помню уже, кто снял. Там было много всякого смешного и невпопад, но одна сцена была забавной. Когда Ленин приезжает в какой-то пустынный городок, жители которого чем-то заняты — кажется, они моют улицы, ходят за грибами и так далее, — и эти люди идут ему навстречу с праздничными улыбками и цветами, — что он им говорит? «Любите друг друга!» А потом вдруг объявляет, что наступил новый год.

Я всегда обожала этот фильм. Еще в детстве я знала, что Ленин все сделает для того, чтобы люди забыли про его смерть — и дальше история развивалась, как мне тогда казалось, очень весело и к месту. Меня поразили слова Ленина, обращенные к людям — они врезались в память, как слова курсивом в самое начало сценария. И в тот момент, когда под каким-то глупым предлогом Ленин оставил свой пост и ушел, взяв с собой только термос и шубу, я вдруг поняла: с меня довольно.

Кино кончилось. Персонажи перестали умирать.

Я больше не хотела оставаться в этом мерзком и бессмысленном мире. Надо было снова выйти на улицу. Чем я и занялась. Сразу же взяла себя в руки и все обдумала.

В кино много лжи. Не все так очевидно, как кажется — не надо больше этих глупых улыбок, цветочных гирлянд и красной материи на московских улицах. Надоело. Не будет больше маскарадов, автомобилей, икры и шампанского, не будет больше кокаина, и снова запоют журавли, и все переменится.

Я сейчас еду в Данию, и там я запущу новую песню — о правде и справедливости. « I wanna be still on fire beneath the bullet of the current» — я знаю, что говорю, я ведь сочинила ее сама… Впрочем, надо записать. В общем, скоро я вернусь. Только не делайте себе бумажек. Чтобы жизнь стала красней. Чтобы жизнь стала для вас как минимум такой же красной, как репа, которую вы ели в детстве…

Я вас очень люблю. Март. 19. 1999. Все будет по-прежнему. Остальное потом. Всего самого-самого…

В детстве я очень любил мультики про маленьких мальчиков. Мне нравилось в них то, что все кончается хорошо. Я как будто был их действующим лицом и своими эмоциями дописывал, чем кончались все их приключения, потому что сам иногда находился в этих коротких летящих снах, которые потом наполнялись реальностью Даже наивная советская система не придумала ничего лучше, чем запустить для нас, реалистов, дискурс про таких маленьких мальчиков.
В России по этим мотивам было снято множество мультфильмов. Дети по всем каналам поют песню про маленького мальчика, который звонит из автомата, потому что «шумит и плачет Москва». Народная эта песня, хоть и сладенькая, довольно страшноватая, тем более что там есть фраза: «Все куда-то идут, а он сидит на трубе и гудит».

Шумит не труба, а Россия.

Сталин уже мертв, но про него нельзя забывать, потому что тогда рухнет весь мир. При жизни он считал, что детей надо не расстреливать, а учить. Наличие большого количества маленьких мальчиков, а еще вдобавок арестованных детей, было для него чрезвычайно интересным словом и могло рассматриваться в качестве трансцендентного примера.

Понятие «Большого Взрыва» не сходило у Сталина с языка, и когда в одной из речей он употребил это выражение, оно произвело на всех совершенно ошеломляющее впечатление. Об этом в тот же день было сообщено по радио (потом я узнал, что это был радиоспектакль). К концу дня оно было уже у всех на слуху, и перед каждым ответственным моментом все спрашивали друг друга: «Как думаешь, обойдется? Как думаешь, обойдется?» Страх этот в позднесоветское время был по-настоящему капитальным — ему предавались и высшие офицеры, и простые люди, даже трезвые партийные аппаратчики. Никто не мог предсказать, как повернутся события в ближайшее время, и каждый втайне надеялся, что Большой Взрыв все же не затронет его лично. В значительной степени это была национальная гордость: что касается России, у нее было достаточно врагов, и смерть по политическим мотивам была не в традиции, поэтому трагический исход казался маловероятным.

Однако произошел такой сюжет: семилетние дети идут по улице и играют в войну, а им навстречу идет Сталин, и они берут да и стреляют в него из игрушечных пистолетов. Сталин роняет на землю железный ящик и пытается его поднять, а дети нажимают на курки, и у них начинают брызгать из пистолетов разноцветные капли. Сталин становится красным, а дети — белыми.
Затем они бегут по улице и кричат: «Мама, мы победили! Ура, ура, ура!»

Но на следующий день все повторялось. Дети играли в войну уже более трех лет, а Сталин не только не погиб, но даже не заболел. Разумеется, дело здесь было не в том, что Иосиф Виссарионович обладал сверхъестественной силой или же дети играли с настоящими игрушками, а в том, что весь ход истории подчинялся законам физики. Войну нельзя было выиграть, даже если выстрелить из пистолета в Кремль или сорвать знамя Победы со стены.

Однако еще через несколько лет что-то произошло, и тогда Сталин погиб. Но его смерть так и осталась неизвестной.. Что это было — несчастный случай на охоте или самоубийство, так и осталось неизвестным. Есть все основания полагать, что после смерти Сталина игра была прервана. Детей тогда вернули в хрущевские квартиры и велели учиться дальше. Что и было проделано.

Теперь трудно сказать, что спасло мир. Никто не знает. Но скорее всего маленькие мальчики из детской группы, игравшие в войну, действительно успели сделать свое дело. А кроме них никто и не смог бы. Может быть, самые высокие умственные способности двадцатого века были сосредоточены именно в маленьких мальчиках и девочках, которые убивали воображаемых врагов, только чтобы не дать мировой бойне начаться. Это, наверное, и была их высшая цель.

Бегает по улице пьяный мужчина. Вдруг на него наезжает машина и сбивает с ног. Он ничего не помнит, приходит в себя – а вокруг – ничего.
Осмотрелся – вокруг одни рельсы и шпалы. Ни деревьев, ни женщин. Пошел куда-то – и пришел в поле. И кричит: «Что же это, Господи, за хуйня? На хуй ты меня, блядь, сюда загнал, если нет здесь ничего? Где же это метро? Что это за хуйня такая? Что же это за хуйня, Господи, если нет в ней лифта, поезда и автобуса, поезда, автобуса и метро?!? Куда же это меня занесло, Господи?»
И вдруг в небе появляется самолет. Тот самый. « Мужик, ты живой?» – кричит ему летчик. « Вроде живой», – отвечает тот. Тогда летчик говорит: «Садись, мужик, в самолет. Мы тебя на Луну вывезем.»

И вот летит самолет. И смотрит мужик в иллюминатор. Там огромная луна и вокруг нее какие-то кольца и кометы. Тогда он говорит: «Ой, Господи, что же это такое? За что же ты меня так?!»
А летчик ему отвечает: «Так ты ведь был пьян, и Бог тебя сюда загнал. Больше нечего сказать».

И сел мужик в самолет и полетел на Луну. Прибывает туда. Оказалось, там есть зеленые кусты и деревья. И вот садится мужик в траву, чтобы отдохнуть. А вокруг все голубое и синее, и слышится пение птиц и стрекот кузнечиков. И думает тогда мужик: «Господи, неужели это и есть та самая благодать, которая на небе?» И стал молиться. И вот слышит он – как будто ангелы поют что-то такое приятное. А потом начинается концерт на рояле – и вот один ангел играет, а другие подпевают. И вот вдруг играют «Битлз», и мужик плачет, вспоминая, как все это у них было в детстве.

И вдруг, откуда ни возьмись, – огромная белая лошадь с золотой звездой во лбу, и мужик в страхе ее увидел и думает: «Спасите, помогите! Это, наверное, Бог меня за что-то наказал! Он ведь меня на Луну загнал, а сам сидит сейчас в самолете и смеется. Лучше уж мне умереть, чем на эту лошадь смотреть! Я ведь ее даже не знаю, как она называется!» И тогда мужик начинает молиться, чтоб Бог его спас.
А лошадь все ближе и ближе. И вот она рядом, а мужик в самый последний момент бежит, а лошадь – за ним. И все ближе, ближе... И мужик уже совсем из сил выбивается. Вдруг видит мужик – впереди пруд, и лошадь – прямо в пруд. Все-таки поскользнулась она и ушла под воду.

А мужик стоял себе спокойно и не верил, что это произошло. И вдруг над водой – женский голос: «Что ж ты, окаянный! Ты ж всю лошадь утопил! Спаси, Царица небесная!» А потом сверху из облаков выходит сам Иисус Христос и спрашивает: «А почему ты ее не спас? Это ведь моя лошадь!» А мужик ему отвечает: «Прости, Господи, я не знал!» И тогда Иисус говорит: « Раз так – сними ты с себя крест и брось его в воду. Больше тебя я спасать не буду».
Мужик все понял, снял крест и бросил его в пруд. А сам стоит себе в полной прострации и ни о чем думать не может.

И вдруг видит он, как из пруда высовывается лошадиная нога в длинной белой штанине и достает из воды крест. И у мужика сразу же появился какой-то внутренний стержень.
«Не может быть, – подумал он, – чтобы такой кретин, как я, победил такого мастера, как Иисус Христос! Сейчас я еще на кого-нибудь позарюсь!»

И решил он позариться на самого главного человека в стране – на Брежнева. Тот как раз в это время на чай приезжал на луну.
Мужик тихонечко подошел к нему и говорит: «Добрый вечер, Леонид Ильич». Брежнев сразу же замер от испуга, посмотрел на мужика и говорит: «Слышь, ты! А ты кто такой? Ты чего здесь делаешь?» А мужик ему отвечает: «А вот пришел к вам чаю выпить. Мне тут все уши про вас прожужжали. Говорят, если у вас спросить, вы и на Луне побывали и в раю, и в Аду… В общем, я хочу спросить у вас про Бога». Тут Брежнев испугался так, что тоже в воду сиганул.

Дальше началась история, которой удивляется вся современная литература. Мужик позвонил в рай и спрашивает:
- «Есть здесь такой сумасшедший, как вы, который все может?»
- « Так точно, есть, есть, - отвечают. – Есть такой умник, который может все».
И поехал мужик к Богу. Сошел с поезда, подходит к Богу, стучит по-еврейски три раза. А Бог ему отвечает: « Заходи, заходи, не бойся». Мужик заходит в Небесное Царство и видит, что все вокруг голубое и залитое солнцем. И все вокруг на него смотрят. А он стоит с большим красным крестом в руках и к Богу подходит.
Тут Бог ему и говорит: «Ты чего пришел-то? Ты зачем пришел-то?» А мужик отвечает: « Товарищ Бог, мне тут так скучно стало, так скучно. Я хочу, чтобы у вас здесь коммунизм построили». Тогда Бог ему отвечает: «Ну, попробуй». Мужик подходит к народу, стучит три раза в красный крест, и народ бежит строить коммунизм.

Народ строит коммунизм, народ построит. И все строится. Сначала были одни цари, а потом появились другие цари. Потом были другие цари, а потом появились третьи цари. Потом построили компьютеры, а потом появились программисты. Потом построили музыку. И получилась секта. И пришел маленький мальчик, принес с собой магнитофон, и все стали петь и танцевать. И все кончилось.

1. Калигула Максимович Бейда (партия " Неприкасаемые"). Многообещающая личность. На жизнь зарабатывает частными консультациями, обеспечивая некую тайную схему «взяток» для миллионов «дегенератов», обитающих на задворках исторической родины. По слухам, получает за это неплохую зарплату. Пользуется большим авторитетом. Среди знакомых на криминальном уровне – известный авторитет Порфирий Щекотов, а также глава сатанинского ордена "Черные Пииты" Авель-Азазел Третий. (Фамилия «Бейда» на старославянском означает « вор»). По слухам, неплохо дерется.

2. Гога Амиранидзе (партия «Правоверные"). Это – настоящий еврей, супер бой, криминальный гений. В своей жизни успел отметиться и на службе, и на ниве мошенничества. Бывший борец за нравственность, кандидат на звание "Куратор системы "РЕН-ТВ". Предан делу партии не только всей душой, но и глазами и ушами. (Довольно поэтичная фамилия, надо полагать. И происхождение подходящее. Как бы чего не вышло…) Пользуется авторитетом среди настоящих евреев, обожающих тратить деньги в сомнительных клубах и сомнительных заведениях. Как считают компетентные источники, у него на нелегальном счету около трех миллионов долларов. (Вот это да! Надо же, какой нашёлся патриот!) На мафиозном – около десяти. (О, это уже серьезно.) Обожает проституток, в качестве оплаты использует цветы.

3. Петр Слива (партия «Демократическая Россия»). Практически ничего не говорит, передвигается мелкими шажками, смотрит исподлобья. Щупает клиенток. Живёт по принципу "я вам, девочки, партия, а вы мне, девочки, борщ и физкультурный зал". Имеет бизнес – сеть винно-водочных магазинов. Очень сексапилен и многолик. Имеет три судимости, что делает его идеальным покупателем в деле приобретения недвижимости и оружия для политической борьбы. Идеальный вариант – подставное лицо. Что он сделает, пока не ясно. (Кстати, сколько у нас в стране уже действующих подставных лиц? Мы что-то со счета уже сбились…)

4. Павел Городовой (Партия любителей анекдотов). Немногим отличается от прошлых претендентов, разве что меньше поклоняется сатане. Склонен к экстремизму. Любит готовить. Часто ездит на рыбалку и охоту. Любит, чтобы вокруг шумели деревья. Может играть в шахматы и петь под гитару. Много ест и пьет, по возможности интересуется фотографией. В общем, типичный " Пьяный Man". Может организовать любую вечеринку с выпивкой, шашлыками, девочками и прочими радостями жизни. Зовут Паша. Любит валять дурака, по возможности, прикалывается над окружающими. Коммуникабелен, любит шумные компании, способен за час перевернуть всю страну.

5. Вася Петров (партия "Общество глубокой финансовой безнадеги"). Иногда о нём передают по радио и телевизору. В быту небрит и одевается во всё советское – пуховик, кроссовки, футболка с надписью "банановая республика", милицейская фуражка и противогазы с дырками для дыхания. Говорят, из вредности носит усы. В бизнесе небольшой, но серьёзный и знает много лишнего. Его слово – закон. Много раз проворачивал тёмные дела, одним из которых стал захват и освобождение заложников в магазине " Крысиный огурец". Жену тоже зовут Васей.

А сейчас, дорогие мои! Давайте все вместе от души напьемся кофе! Пусть он закипит по-настоящему в наших кухнях! Я люблю его даже больше, чем виски. Потому что он делает меня новым человеком! Только в русском языке есть слова, описывающие это на все сто процентов. Например: « Кофе для души, для тела и для здоровья!» И больше нигде. Не то что в Америке.
Кофе – это любовь. Полет. Факел. Лампас. В общем, как когда-то у нас говорили, « ты на него подсел». И вот я пью этот знаменитый сорт кофе и пою песню про полет. И я смотрю, как официант Петя достает из под стола турку, наливает кофе в большую алюминиевую кружку, опускает туда металлический поддон с острыми краями и ставит на стол передо мной. Даже не поворачивается ко мне. Наверное, я для него просто кастрюля с супом. А может, просто свернувшаяся колбасой бухгалтерша или невоспитанная продавщица. Я даже не знаю.
Я пью кофе и пью песню. И поднимаю глаза на официанта Петю. Что он мне показывает? Что мне он хочет показать? Я не знаю, что такое политика. Но я понимаю, что я – очень русский человек. А он? Он тоже русский? Он как будто возвращается в нашу юность. Он прекрасно знает, что я буду делать после кофе. Он подает мне счет.
« У меня не хватит, Петя! – кричу я. – Я не буду платить за то, чего у меня и так нет! Это вон в Америке страна такая богатая, а у нас-страна, а у нас вообще страна…» И в следующую секунду Петя исчезает. А потом я узнаю, что он вообще не официант. А до этого он не видел денег и знать не знал о существовании таких понятий, как чаевые. Он самый настоящий марсианин.

Я действительно хорошо разбираюсь в марсианах. У меня был свой марсианин. Я встретился с марсианином лишь однажды, и это был не Петя, а консьержка из соседнего подъезда. Мы с ним пили пиво, а рядом стояла урна, и по стене проходила тоненькая трещина. И было очень тихо, и ветер шуршал сухим листом. И было очень комфортно. И еще. Из стены торчала ручка от швабры. И марсианин сказал мне, что эта ручка очень похожа на оставленный кем-то марсианский предмет. Он сказал, что это подзорная труба. И каждый раз, когда мы пили пиво, он брал ее, прижимал к стене и глядел в нее. А мы с ним были вдвоем. С кем мне еще выпить пива в Москве?
Еще у марсиан были записные книжки и шахматы. И все марсиане играли в шахматы – это такая игра, где надо очень быстро выдвигать разные фигуры на поле, сдвигать их на одну клетку и так далее. Марсиане очень мало разговаривали. Только если заговаривали по делу. А пили они очень много пива. И всегда бывали пьяными. А я пил кофе. Мне марсиане всегда давали кофе. Я с ними тоже пил кофе. Еще они обещали послать меня в космос. Но почему-то не отправили. Они думали, что я уже стар для полета. И кроме того, у меня появились жена и ребенок. Вот так. И было очень комфортно.

А потом я услышал смех. В баре было два человека. Один был марсианин в черной шляпе. Он смеялся и вертел в руках шахматную доску. А другой марсианин в белом плаще сидел на табурете возле стойки. Оба пили пиво. В руке у первого был стакан, у второго – черный шахматный набор. Они громко смеялись и смеялись. И казалось, что они больше чем смеются.
И я вдруг понял, что никакой марсианской базы не существует. А есть просто пьяный бар. Я вышел из бара и пошел к автобусной остановке. Там я выпил пива и заснул.
Проснулся я в отделении милиции. Мне объяснили, что я лунатик. В городе началась мода на лунатизм, так что участковый мне поверил.

В ту ночь мне приснился марсианин. Он держал в руках шахматную доску и улыбался. Но я знал, что мне не положено знать все про марсиан. И вообще, я на них совсем не похож. И все-таки я знал, что он есть. И было очень комфортно.

Сидят два сома в аквариуме.
Один говорит: « Видишь, луна в небе светит? Это потому что в Питере любовь». Другой отвечает: «Тебе бы все хиханьки да хаханьки. А где она, любовь-то, на небе?» — «Какая любовь? Никакого понятия не имею».

Диалог, конечно, мрачный.
Но мораль, между прочим, довольно забавная: человек, не разбирающийся в романтических чувствах рыб, может обругать их в душе за «цинизм и маразм». С другой стороны, наверное, наивно ожидать от сома более глубоких познаний в любви, чем у автора этого анекдота.

— Живут рыбки в аквариуме, — иронически комментирует Андрей. — Живут, значит, и пиво из водочки делают. До чего умные! Ты знаешь, из-за чего их называют сомами? Из-за того, что... Тут он делает драматическую паузу, словно внезапно вспомнив что-то забытое. А затем победоносно объявляет: — А я знаю! — И торжествующе смотрит на меня. — Из-за того, что... Но я чувствую, что рассказ Андрея уже почти засасывает его, и выключаю магнитофон.

И вот как-то рыбки сидят в аквариуме. И вдруг одному из них приходит в голову глупая мысль… Он подходит к аквариуму, видит, что его товарищи уже выпили по три-четыре порции « рыбьего счастья», и начинает их стыдить. «Чего это вы, — говорит, — все время пьете? Надо наоборот». — «Как — наоборот?» — удивляются сома-заводилы. «Давайте наденем маски с длинными носами, — говорит он, — и будем проводить ночью подводное соревнование. Кто быстрее и глубже нырнет в воду, тот и выиграет приз». Пустили рыбки слух по морю. И все делают так, как он говорит. Полным ходом идет подводное соревнование. Вдруг к сому-заводиле приходит в голову одна мысль. «А что это мы так высоко ныряем? Давайте опустимся на самое дно!» И все соглашаются. И у всех дело спорится. «Ура!» — кричат они в восторге и ныряют.

И вдруг видят прямо перед собой человеческие глаза. Что такое? Идут люди мимо аквариума. А сом-заводила хочет над ними подшутить. Он надевает длинную рубашку и парик. И все вокруг начинают над ним смеяться, а он вылезает из воды и говорит: «Подумаешь, люди, пускай себе смеются! Разве это для меня важно? Пусть бы над собой смеялись!» Обиделся на них сом и думает: « Пойду-ка на дно, раз они над собой смеются! Уж лучше утону, чем над собой посмеюсь! А что, у меня ведь плавники есть!» И он выходит из воды. Видят люди, что он мокрый, и начинают смеяться. Сраму-то!
А тем временем люди видят там рыбу, пьющую, и видят, что она симпатичная.
Тогда люди говорят: «Научить ее летать! Пусть покажет нам, как летать!»
Стали они ее обучать летать, а она возьми и упади в аквариум.
Тогда люди говорят: «Научить ее прыгать!» Стали ее обучать прыгать, а она опять упала в аквариум.
И тогда люди говорят: «Научить ее петь!» А она и запела. Только вот ни слова не понятно. Стали тогда люди на нее злиться и бросать в аквариум гнилые овощи. И что вы думаете? Тут уж рыба испугалась по-настоящему и убежала из аквариума. А люди только головами качают:
«Какой позор! Выходит, в воду нырять так хорошо, а в воздухе летать так трудно! Или рыба летать не может, или мы, ученые, совсем ничего не знаем!»

Вот так и получилось, что вместо летающей рыбы получилась совсем обычная. Но рассказывать дальше эту историю неинтересно, потому что она уже кончилась. Вот так и бывает — оказывается, у людей и рыб много общего, и они вместе путешествуют в бесконечном пространстве, где нет ни времени, ни расстояний, а есть только пространство-время. А слова в этой сказке — это просто мусор, который мы выбрасываем за борт нашего корабля жизни. И у сказки могут быть и другие, удивительные продолжения. Но это уже совсем другая история.

Все коты – мудрые существа. Некоторые из них умеют как бы слегка поворачивать перед вашим взглядом предметы и картинки, так что вы можете даже увидеть их глазами или почувствовать запах. Есть такие, кто способен менять цвет своей шкуры, когда им этого хочется.

Кот может пролить свет на многие вопросы. Например, о том, есть ли жизнь за пределами элементарных частиц. Он расскажет, как устроен мир, с точки зрения котят-метафизиков. Причем расскажет не слишком доступно, так что спрашивай поосторожней – у котят могут родиться сомнения, а котята это чувствуют. Может быть, даже начинают с тобой спорить, и тогда приходится все разъяснять по нескольку раз. Так что лучше с котятами не связываться. Но даже если и это тебе удастся, тебе потребуется словарь с инструкциями по обращению с котенком. Мало того, коту придется учить тебя культуре общения. Знаешь, это такая сложная и тонкая работа, что ты, скорее всего, ее не осилишь.

Вообще с ними можно вести сложные философские беседы. Что касается снов, с ними тоже можно беседовать. Котов очень интересуют ваши сны. Если сон важен, они немедленно встают и идут вам навстречу, но если сон не важен, они становятся холодны и недоступны.


...А представьте себе, как было бы хорошо, если бы у вас в детстве был велосипед? Вас бы так же поражало его великолепие и хотелось ездить на нем еще и еще. Но вам не позволяли его купить, потому что ваша собственная семья не могла позволить себе ничего. Вы были бедной бедной девочкой. Вас окружали равнодушные взрослые. Вы были обижены. Но потом вдруг ваша жизнь переменилась. Вам приснился удивительный сон, в котором появился ваш велосипед. И в ответ на ваши мольбы папа, мама и брат наконец-то его купили. Какая радость… И тут выясняется, что на велосипеде написано: « Не ездить!» Но вы все равно ездите на нем.

Но потом появляется новый сон – про трех котов, и вы знаете, что это и есть ваше путешествие. Куда? Что за цель? Что за место назначения? И коты начинают говорить с вами. Обычно вы не понимаете их речи. А сегодня все понятно.

«Я – котенок», – говорит один.
«Я – котеночек», – вторит другой.
А третий говорит: «Я – котеночек-Аленький Цветочек».
Велосипед, тем временем, едет вперед, и начинает казаться, что вся ваша жизнь вертится вокруг него. Но коты начинают тревожиться. Они видят, как ваш мир сжимается, и требуют, чтобы вы вернулись назад. Они говорят, что вам нужно перестать кататься на велосипеде, иначе мир совсем сожмется и станет похож на горошину, которую все время приходится разжевывать. А потом вы слышите, что вас уже давно зовут с заднего сиденья. Велосипед останавливается, и вам снится следующий сон. Коты молча переглядываются и убегают.

Просыпаясь, вы понимаете, что купили себе новый велосипед, а с заднего сиденья на вас внимательно смотрит маленький желто-рыжий котенок с черными полосками вдоль ушей. Однажды этот котенок пригласит вас на чашку чая в свою берлогу, где уже дожидается один из лучших в мире друзей – черно-черный котище по имени Сэм. Он щурит желтые глаза, и вы понимаете, что это кот, с которым вы встречались только что во сне. Потом вы спрашиваете у кота, откуда он знает все ваши сны и какое он имеет к ним отношение, и к вашему удивлению кот с очень серьезной мордой отвечает:
«Я тот, кого видят люди, когда смотрят на ваши сны. Я – один из многих жителей мира сновидений. Все вокруг есть сон, и вместе мы есть сон, и это, поверьте, единственное, что истинно».
«Значит, мир снов есть сон? А я, может быть, сон?» – думаете вы, и тут во сне раздается чей-то крик: «Ложись! Граната!»
Вы падаете на асфальт, а в следующий момент раздается оглушительный взрыв и вы просыпаетесь. Видимо, снился сон, который вы так и не досмотрели. Теперь вы просыпаетесь не для того, чтобы положить портфель в сумку, а чтобы идти на работу. Велосипеда на месте не оказывается. Вместо него рядом лежит записка от кота:

«Дорогой друг! Не надейтесь, что велосипед все еще у вас в квартире, – он у меня. Я, кстати, решил для себя важный вопрос – кто есть сон, а кто реальность. Не вы, а я. Вернее, это я сплю, а вы – часть этого сна. Но, в отличие от вас, я не сплю, и мир, в котором я живу, реален. Скажите спасибо за это и никому не рассказывайте».

В один прекрасный день я понял, что без черной маски на голове жить нельзя. И тогда я стал воровать.

Я залезал ночью в чужие дома и крал их вещи. Это всегда были ненужные вещи. Например, конфеты. Я их съедал, и мне становилось легче. Я чувствовал, как сладкое проникает в меня, и вся моя жизнь снова становилась простой и ясной.
Это была самая тяжелая работа, потому что люди обычно закрывают свои дома на ночь. Я подходил к дверям, заглядывал внутрь и видел, что все там совершенно по-другому. Люди иногда даже спят. Как они могут спать ночью, если в их домах так хорошо?
Тогда я брал тарелку супа и уходил.

...Иногда я воровал у людей и цветы. Я заползал ночью в клумбы, рвал цветы и ел их. Это было очень вкусно. Цветы тоже приносят счастье. Правда, не всегда. Бывает, что после этого становится еще печальней.

...А иногда мне удавалось стянуть даже мобильный телефон. Правда, потом он мне стал не нужен. Я смог сам звонить людям. Только они все время пугались и забывали снять трубку.

...А один раз я украл даже будильник. Он очень шумел. И я никак не мог его остановить. Мне просто хотелось бросить его на пол. Тогда я залез под кровать и стал кричать: " Спасите! Помогите! Убивают!" А потом испугался и замолчал. Да и стыдно было признаваться в том, что я испугался будильника. Но он все равно стоял и тикал. Он и по сей день тикает. А раз он тикает, то, значит, все будет хорошо. Пусть иногда и не по-настоящему.

...Однажды я стащил у классной руководительницы несколько тетрадей. Я хотел понять, что такое класс. Я хотел научиться читать и писать. И я научился. Но мне совсем не нравилось то, что я узнавал. Я не знал, что это. И мне было страшно. А еще мне хотелось поесть. А потом стать толстым и уехать в деревню. И стать колхозником.

...А потом я украл у какой-то девочки ее модель шмеля. Потому что мне захотелось. Я иногда так делаю.
Но теперь у нее нет шмеля. Совсем нет. И девочка никогда не узнает, что я ее обокрал.
Но это ничего. У всех девочек бывают модели шмелей. И лучше с ними не ссориться. Иначе они улетят и никогда не вернутся. И начнут тебя кусать и жалить. А разве может быть что-то хуже укусов на своей коже?

...В следующий раз я украл у кого-то часы. Я не помню, когда и у кого. Просто вдруг так захотелось. Но я сразу понял, что мне не следовало этого делать...
Когда я толкнул шкаф, часы упали. И после этого время остановилось.
Словно я попал в пространственный карман и не мог выбраться. А время стоит потому, что его удерживает что-то очень прочное. И если бы я только знал, что это такое… Только не надо рассказывать про космическую тарелку или про шаровые молнии, ладно? Хватит про эту чушь. Я и так все это уже слышал. И не раз. Так вот, когда я толкнул шкаф, я с ужасом понял, что механизм часов пришел в движение. Он повернулся вокруг своей оси, и я увидел все циферблаты и стрелки. А потом дверцы щелкнули и раскрылись. И внутри стало происходить что-то непонятное. В шкафу появились какие-то вещи, которые я не хотел видеть. Они тоже двигались, двигались как-то очень быстро. А потом все исчезло. И время остановилось окончательно. Я понял, что это я украл время. Но было уже поздно. Оно ушло. Во всяком случае, исчезло в моей голове.

И больше я ничего не помню. Конец истории. Хорошо, что у вас есть время и вы понимаете, как можно его восстановить. Я его буду иногда восстанавливать в разговоре с вами. Удачи вам, и спасибо за прекрасный вечер. Ваш Шурик.

...И знаешь, кстати, что было самым большим потрясением в Москве? Нет, не трубы. Не бомбардировщики. Не танк на Тверской. Не Карфаген. Нет. Самое большое потрясение – это Кремль. Вот это был ужас. И знаешь, почему? Да потому что, видишь ли, откуда-то сверху, с неба, падал на Москву огромный, метров под десять, кусок колбасы, и вот эта колбаса висела и медленно – нет, не падала, а как бы медленно падала на башню Кремлевского дворца, на башню с часами. И еще была надпись на этом куске колбасы – знаешь? « Колбасу – детям!»
И знаешь, что мне сказал Лужков? Да ничего он не сказал. Он просто испугался, в смысле, поразился. Как только эта колбаса перестала падать, он сразу позвонил по спутниковому телефону какому-то своему пацану, и стал давать какие-то распоряжения. Он боялся, видимо, что этот кусок колбасы упадет на Кремль. Типа в назидание нам всем, дескать, никакого выбора у нас нет. Мне тоже было очень страшно. Я ведь думал, что если вдруг эта колбаса упадет на Кремль, это будет означать конец, и тогда уже никакой Кремль, никакие бомбовозы и никакие сирийские танки с сиренами не помогут.

И тут, понимаешь, падает колбаса, падает, падает… И вдруг этот кусок колбасы начинает тормозить, тормозить, тормозить… И в конце концов останавливается, повисает в пустоте и медленно-медленно начинает падать вниз. И – чуть-чуть, как бы не докатившись до земли, разбивается на мелкие кусочки. И во все стороны – как конфетти.

Мы, признаться, даже растерялись на секунду. Но Лужков сразу же взял себя в руки, засуетился, и сказал: « Так, ребята, все быстро в бомбоубежище! У нас скоро начнется большое светопреставление! Да смотрите, в общем, в оба!» «А как же колбаса, - спросили мы, - она же очень вкусная была?…» И тогда он сказал: «Да какая, на хрен, колбаса, идиоты! Сейчас не до жиру, быть бы живу! Все, марш в бомбоубежище!»

Я пошел первым и спустился в первый этаж, где был большой такой коридор с окнами, и через каждые двадцать метров висели плакаты с надписью: « Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!», «Ты – мужчина или говно? Если говно, то какого хрена ты…» и еще много-много всякой чепухи. Я прошел в этот коридор и встал возле одной из стен – и стал смотреть на улицу, потому что мне интересно было, что будет. Но больше всего я боялся, как бы Лужков с ребятами не перепутал направление, и вместо обычного мрачного подземелья попал в какое-нибудь уютное кафе или ночной клуб. Нет, вроде бы, ничего не случилось, и я стал присматриваться.

Смотрю – кусочки колбасы продолжают падать с неба. Не так, конечно, как прежде, а как-то по-другому. И, знаете, я почему-то догадался, что так будет продолжаться до тех пор, пока все эти кусочки колбасы не упадут на землю. И тут раздался страшный грохот. Мы все попадали на землю и стали думать, что это уже конец света.
Но, к счастью, ничего не произошло. А потом откуда-то издалека донесся голос Лужкова, который сказал: «Хорошо, ребята, можете вставать. Все кончилось! Все живы и здоровы!» «Но как, - говорим, - как? Ведь вы же сами говорили, что у нас сейчас, - говорю, - глобальное землетрясение начнется, что у нас вся страна будет как в японском мультике, все перевернется и перевернется…» А Лужков только рукой махнул и говорит: «Чтобы нас колбасой осыпало – такого точно не ожидал… Ну ладно, - говорит, - давайте, ребята, тащите сюда все, что с крыши упало, и тарелки, и стаканы. Сейчас всем такой обед сварганим – закачаетесь! И пива выпьем!»
После этих слов начался настоящий пир. И с тех пор я всегда вместе с Лужковым пью пиво в обществе таких же умных, веселых и талантливых ребят, как я сам. А то, что нас колбасой завалило, это я не расстраиваюсь. Мне с моим кругозором все равно, как и где нас будет колбасить. Это, скорее, дело житейское.

Как-то раз я оказался в городе Петербурге, на станции метро «Тракторная».
Я слышал про Питер, но увидеть его своими глазами – это совсем другое дело. С ума можно сойти от волнения. Вы себе не представляете, какие у Питера дворцы, мосты и площади! Все как один – чудо, нобелевка… А вы знаете, как его называют по-русски? Не знаете. А я знаю. « Болото». Это потому, что когда-то очень давно здесь было болото. Как раз в этом самом месте. И вот все с тех пор так и зовут – Петербург Болот. Одно слово на весь мир. Но я, честно сказать, уже привык.

Ехал в вагоне метро, вспоминал Пушкина. И вдруг – о, ужас!
По радио объявили: «Внимание! Объявляется посадка на следующую станцию. Следующая станция – «Большая Бронная».
Я просто подпрыгнул на месте. Какая еще Бронная? Я там не был никогда. И не собираюсь! Я, понимаете ли, больше привык к русской природе. К окружающему ее простору. К людям… Ведь, кроме всего прочего, я писатель. Или хотя бы писательница. А писатели, знаете ли, существа очень самолюбивые. А тут – Бронная. Странно.
Я еще не успел ничего толком решить, а толпа пассажиров уже вынесла меня из вагона, перенесла на другую платформу, затолкала в дверь вагона, и… А через несколько минут я вышел на «« Арбате». И тут все стало на свои места. Понял я, в чем дело. Просто несколько недель назад какой-то лох из параллельной ветви метро по пьянке включил в другом вагоне рубильник. И – как это у Чехова бывает – пошла отмена. Вот меня на Арбат и выбросило.
А в литературе всегда так – куда бы ты ни попал, тебя выбросит на Арбате, и все тут. А теперь, раз уж попал в Москву, надо жить в ее пределах… И вот я стал ходить по городу и писать. Сначала в лифте. Потом – по коридору. А сейчас сплю вот на скамейке под огромным каштаном. Понравилось мне, можно сказать.

Москва – она вся такая: в ней постоянно меняется – в хорошую или плохую сторону. И люди тоже. И стены вокруг. И тени. А если меняется в хорошую сторону – так это и хорошо. Ну а когда портится, так это… Ну понятно.
Тем более что сейчас как раз эта полоса: всюду жопы. Днем вроде сидят по своим квартирам, а ночью, бывает, выходят на охоту. Уму непостижимо! Спишь себе, понимаешь, мирно под каштаном, и вдруг – бац! – откуда ни возьмись эта самая жопа! Причем всегда в самый неподходящий момент. И нос задирает, и нагло так смотрит… Просто ужас! Поэтому в такие дни я, конечно, всегда сижу в засаде. На Арбате. И потому я сижу сейчас здесь, с вами.
Я ведь Москву не только по Арбату люблю. И по Садовому кольцу я тоже иногда хожу. И по Калининскому проспекту. И по Бронной тоже. Я даже по Маросейке иногда хожу. А иногда – нет. Я вообще все время хочу куда-то бежать. В какую-то новую жизнь. Как у героев Достоевского. Только я предпочитаю их другим. Более положительным героям. И одним из таких героев является, например, Лужков. Я ведь Лужкова знаю лично. Знаю, как он выглядит, чем занимается. И даже помню, что он меня иногда замечает. Даже говорит, мол, а кто это идет? Смотрит мне вслед и улыбается… А однажды он даже позвал меня в гости. Дал мне кружку молока. А у меня и денег-то не было. Как назло. Так что не было бы счастья, да несчастье помогло.

Да и чего мне надо-то? Я ведь не хуже его живу. Наоборот – лучше. Я в этой жизни всегда выбираю дорогу, на которой мне лучше. Я выбираю дорогу, где я счастливее… Вот сейчас она передо мной. И так здорово! Когда она передо мной – все в порядке. А когда она на другой стороне – уже хреново. Но надо идти вперед, иначе некуда. И вообще – я в этом городе единственный человек, которому хорошо. А все остальные, кто здесь живет, – они просто туристы. Или, может, вообще никто. Правильно Лужков говорит – они ничего не выбирают… Я свою дорогу выбрал. И дальше пойду. Я же такой.

Может, нырнуть в траву? А в траве чего-то горячо, и противно, и зло... Мяу!
...Но поздно. Мяукнуло в третий раз. Я отпрыгнул в сторону, и меня снова чуть не укусили. Это оказался большой черный кот, который сидел в траве и держал в зубах что-то большое, пищащее и извивающееся. Кот положил его в траву и убежал в кусты. Я понял, что это мышь. «Что с ней делать? - подумал я. - Может быть, дать ей попробовать крови? Или... А может быть, надо ей сказать, что на свете есть справедливость? Ну вот я и скажу». Я подошел к траве, наклонился и сказал: «Мяу! Справедливость есть! Мяу!» Я не был уверен, что сделал правильно, но почему-то именно это казалось мне самым лучшим.

И тут мне пришла в голову совершенно неожиданная мысль. Я наклонился к земле и укусил мышь за хвост. Мышь стала меньше, хвост ее встал торчком, а из-под лапы выкатилось что-то круглое и мокрое. Я поднял это что-то с земли, расправил хвост и понял, что это спелая груша. Я отломил от нее несколько долек, подошел к коту и протянул ему. Кот посмотрел на меня и отвернулся. Я вздохнул и отломил еще одну. Потом еще. Кот посмотрел на меня и отвернулся еще сильнее.
Тогда я решился. Я взял грушу и откусил от нее большой кусок. Ничего вкуснее мне в жизни пробовать не приходилось. Овощ был сочный, прохладный и сладковатый. Я еще раз откусил и огляделся. Кот сидел, уставясь в землю, и тихо урчал, изредка поднимая голову и поглядывая на меня.

Меня вдруг посетила новая идея. Ворота позади были закрыты, и я побежал к ним. Когда я подбежал к ним, створки были уже распахнуты. За ними был пустырь и невысокая ограда, которая в сумерках выглядела очень таинственно. Я поставил грушу на землю и полез через ограду. Кот за моей спиной начал тихо подвывать. Но я не останавливался. Я добрался до края пустыря, повернулся и поглядел на кота. Кот был уже у забора. Он часто-часто и мелко-мелко моргал, глядя мне вслед. Я подошел к ограде, перелез через нее и оглянулся. Кот смотрел мне вслед. Потом он издал тихий мяукающий звук и осторожно переступил через калитку. Ворота за ним захлопнулись. Я пошел вперед.

Скоро я оказался в незнакомом городе. Я шел по улице, на которой было много домов. В одном из них горел свет. Я поднялся по лестнице и вошел внутрь. Это была обычная комната с несколькими диванами, столом, креслами и огромными пыльными фотографиями в рамочках. На стене висело большое зеркало. Я подошел к нему и взглянул на себя. На мне был короткий черный плащ с накладными карманами и красным крестом на спине. На поясе у меня висели бутылка из-под виски и пистолет. Я подошел к столу, налил себе виски, выпил и закурил сигарету. Что же делать?